Эбру Шаллы о своем умершем сыне
Эбру Шаллы, переживающая трудные дни после смерти сына, в репортаже Айше Арман в день матери рассказала про неизвестную нам сторону, про то, как развивались события.
Краткая информация
Турецкая топ-модель и актриса Эбру Шаллы 19 апреля потеряла своего 10-летнего сына Парса от лимфомы, с которой они боролись на протяжении двух лет. Парс родился в 2012 году в браке Эбру Шаллы и бизнесмена Харуна Тана. В 2013 году они развелись, у них было два сына, мальчики остались с матерью, но и постоянно общались с отцом. В сентябре 2019 года Эбру вышла замуж за еще одного бизнесмена Угура Аккаша.
- Мои соболезнования, Эбру. Боль потери ребенка – одна из самых страшных болей на земле. Как ты справляешься с такой невыносимой болью?
Не знаю, справляюсь ли я. И вообще возможно ли такое, этого я тоже не знаю. Я всегда пыталась быть сильной по жизни, я с детства так устроена. Но это совсем другое... Это не похоже ни на одну боль! Ты просто умираешь! Тем более, я еще совсем в начале. Сегодня 22 день. Я не могу принять, что он не жив, что он не дышит, не скажет мне «Моя красивая мама», не посмотрит на меня так глубоко своими милыми глазами. Я до сих пор живу со своим Пончиком, как мы все называли Парса...
- Тебе кажется, что он все еще в больнице?
Да. Мы два года были больны этой болезнью, мы практически жили в больнице. Последние три месяца были сложными. Но в этот больничный период у нас были и очень хорошие дни. И теперь он как будто все еще там, как будто я могу пойти и увидеть его... А ведь Пончик на кладбище в Зекериякей... В земле... Не могу поверить, что я вижу имя своего 10-летнего сына на надгробном камне...Что такое 10 лет? Он был совсем маленьким...У него впереди была вся жизнь...Мне не хватило моего сына...Нам всем не хватает...(Плачет). Я часто к нему хожу. Разговариваю. Мне кажется, что он меня слышит. Слава Богу, это очень зеленое место, птицы поют, красивого кладбища не бывает, но это место, которое не испугает маленького ребенка. Энергия моего Пончика была очень хорошей, и энергия этого кладбища тоже. И вот там, молясь, я говорю «Да, он ушел!». Только на кладбище я понимаю, что он больше не в больнице и не живой...Но это нормально, не так ли? Это же совсем недавно было. У меня голова не в порядке. Например, я начинаю плакать ни с того ни сего. Возможно, я нахожусь в период принятия. Правда, я уже 2 года терплю боль. Даже если я стараюсь этого не показывать, это правда...
- Почему ты старалась не показывать?
Да так. Потому что были те, кому я была нужна. У меня два сына. Берен тоже нуждался во мне. Но больше всех Пончик. Пока он боролся с очень трудной болезнью, я не могла быть слишком эмоциональной матерью. И в этот период я не делала таких публикаций. Я хранила в себе свою боль, свои страхи, волнения, чувства. И конечно, я так верила в то, что он поправится, что, посмотрев назад на эти годы, я даже не хотела, чтобы он расстраивался. Мы, мать и сын, справились бы. Пусть не будет так, как будто я говорю только о себе, вся семья боролась вместе эти два года. Но не получилось. Он ушел от нас...
Боль, которую я чувствую, этот огненный шар... Как будто кто-то кинул его мне в душу…
Пылающий шар. Он бьется внутри меня то туда, то сюда. Крутится, охватывает все мое тело. Потом он превращается в пепелище, я и его тоже чувствую. И только подумаю неужели все, как пожар вновь возгорается. Я не думаю, что лекарства или что-то другое поможет. Возможно, на какое-то время морально. Но нельзя жить постоянно на лекарствах. Ничего не поделать, огонь выжигает то место, куда попал. И всю жизнь будет жечь.
Я не могу заснуть...
Если я ненадолго засыпаю, на моих губах появляется еле заметная улыбка... На несколько секунд... Потому что мне кажется, что Пончик жив...Потом я вспоминаю последний раз, когда я его видела. (Плачет)... То, как я последний раз обняла безжизненное тело. Его ангельское лицо, с которым он спокойно спал, все время у меня перед глазами... Я теперь не могу заснуть, мой мозг отказывается спать. Даже если мое тело от усталости отказывается и хочет спать, мозг сопротивляется, не спит. Я хочу заснуть при помощи лекарств и молюсь «Прошу, пусть я увижу своего сына во сне».
- Как вы узнали о страшном диагнозе?
Мы поехали на отдых в Лондон. Он пожаловался, что болит шея. Братья прыгали на кровати в отеле, я подумала, что он неудачно упал, видимо. Не обратила внимания, сели в самолет. А он начал жаловаться на боль в ноге. На следующий день я не отправила его в школу, прямиком направились в больницу. Сказали может быть мышцы болят, так как он играл в баскетбол. Сделали рентген, УЗИ. Ничего не выявили. И анализы крови оказались чистыми. На протяжении 10 дней, пока не сделали биопсию, мы ничего не узнали. Он не был постоянно ноющим капризным ребенком, но в эти дни плакал от боли, не выдерживал, не мог ходить. Я по ночам не знала, что делать. Затем сняли МРТ всего тела. В тот день мы получили сокрушающий удар! Доктор заявил, что не только в коленных связках, но во всем теле по меньшей мере 22 очага! У меня колени подогнулись, чуть было не свалилась… Мы Харуном осознали, что тело нашего ребенка охвачено болезнью… Мы были сокрушены… Чтобы уменьшить боль Пончику начали колоть морфий. Пришли результаты биопсии, мы еще раз пережили потрясение. У нашего 8-летнего Пончика обнаружили лимфому…
Взяла его боль на себя
Когда метастазы начали охватывать его тело, он чувствовал безмерную боль. В это время я молила Аллаха, чтобы Он послал и мне такую же боль. Ты веришь, через некоторое время я тоже начала чувствовать ее…
- Каким он был ребенком?
Он был особенным. Он был мудрым ребенком. Он каждого в семье чему-то научил. Он был очень привязан ко мне, а я к нему. Между нами была особенная связь, так же как и с Береном. Кажется, Пончик был моим самым близким другом. Поэтому сейчас я чувствую себя так, словно потеряла свою половину. Мы были как будто отражением друг друга. Конечно, все привязаны к своим детям, но борясь с жестокой болезнью, вы находитесь рядом с ним 7/24. Мы оба жили в одной комнате. Потому что ночью были заботы. Были лекарства, которые он должен был принять. Я была и его матерью, и медсестрой, и подругой, хранила его тайны. Он даже давал мне подсказки в отношениях, говорил «Сделай так, сделай этак». Он был веселым, полным жизни, очень милым ребенком. Нежным, любящим. И ни разу не спросил меня «Когда я поправлюсь? Когда я пойду в школу, как другие дети?». Он не бунтовал, мол, почему я заболел этой болезнью. Потому что он не хотел никого расстраивать. Тем более меня... Никогда! Он все время смотрел мне в глаза, несчастна ли я. И я не хотела его расстраивать. В больнице я спускалась вниз, плакала в туалете, а потом собиралась с силами и приходила к нему в комнату, и говорила «Давай сейчас поиграем в “Монополию"». Но у этого ребенка были сильные чувства. Мы видели душу друг друга. Возможно, это глупо, но даже сейчас я думаю холодно ли ему, голоден ли он… Конечно, этому нет разумного объяснения, но я думаю, он очень будет по мне скучать, что он будет делать без меня… Когда я давала ему лекарства, он смотрел мне в глаза, он настолько мне доверял. Конечно, сейчас я не могу не думать боится ли он… Мерзнет ли… В темноте ли он, или там светло… Где он… Поэтому в тот день я написала «Пончик, ты со мной! Абсолютно неважно, где ты. Твоя мама тебя не бросит, она всегда рядом...»
- Что происходило ближе к концу?
У него начали закатываться глаза и головокружения. Мы все еще были в обычной палате. Он сказал «Мама, я хочу пиццу!». Бабушка приготовила ему домашнюю пиццу. Я накормила его незадолго до того, как его отправили в отделение интенсивной терапии. Мол, там он не сможет поесть. Он и так смог съесть всего пару кусочков. И это было его последней едой...
- Потом отделение интенсивной терапии?
Да. Где-то 5 дней мы вместе оставались в отделении интенсивной терапии. Я пыталась накормить его супом из шприца, пыталась поддержать его силы. Потому что он принимал очень много лекарств, и орально, и венозно. Потом пришел врач, сказал, что передает нас врачам интенсивной терапии, к ним поступает сигнал. Он сказал «Парсу очень трудно дышать. Мы думаем сделать интубацию!» Когда мнение всех врачей совпало, я тоже отнеслась к этому положительно. В прошлый раз интубация пошла на пользу, через 3 дня мы вернулись в нашу обычную палату. Я сказала «Ладно», но добавила «Спросим и его отца».
На протяжении всего этого периода Харун всегда был. Но когда речь зашла о коронавирусе, мы больше не могли меняться, и все время я оставалась. Харун тоже сказала «Хорошо», и я поставила подпись. Врач сказал мне вот что. Он сказал «Зайдите внутрь, попрощайтесь с ребенком!». Я почувствовала себя странно. Он продолжал говорить «Из-за коронавируса мы не планируем никого держать рядом во время интубации!». А я сказала «Он же все равно проснется...Может мне не ходить домой и пойти в другую палату в больнице...» Он сказал «Нет, идите домой, мы будем сообщать вам новости».
- Парс в это время был в сознании?
Да. Я сказала «Парс, тебя на какое-то время усыпят. Они снимут вздутие живота, сделают, чтобы тебе было немного легче дышать, дадут отдохнуть внутренним органам. А потом тебя снова разбудят, ладно?» Он сказал «Ладно, мамочка». Он и так был ангелом. Он шутя сказал «У меня есть игровое кресло, мы же заказали. Если его привезут в это время, пусть Джан и Беро не открывают посылку. Спрячь его на балконе до тех пор, пока я не буду дома. Я хочу первым его открыть!» Я сказала «Хорошо, милый. Я никому не дам его открыть. Это твое кресло!». Он повеселел. Он сказал «И еще скажи врачам, пусть они дадут мне веселящее лекарство, ладно?» Было одно лекарство, которое они давали для седации, он имел в виду его. Я сказала «Хорошо». Он сделал это в своем роде развлечением, ребенок же. И я сфотографировала его веселым...И его интубировали. Я все предлагала, они не согласились. Сказали «Мы не хотим никого держать внутри. Это очень рискованно. Там будет лишь медсестра, которая будет им заниматься». И я вынужденно поехала домой. Но они долго давали информацию, рассказывали, что они сделают. В это время Пончик уже 3 месяца не вставал на ноги. Я все время делала упражнения для его ног в кровати. Я пыталась сделать простую гимнастику, физиотерапию, но он не мог встать. И все равно я была настроена позитивно, говорила «Он поправится, поправится, все пройдет!»
- Он о чем-нибудь попросил тебя, когда ты уходила?
Были одни лечебные камушки, он очень их любил. Последний два года он говорил всем «Не покупайте мне игрушки, купите мне камни!» Он попросил у меня несколько камней. Я сказала «Но они не разрешают». Он сказал «Дай мне три штучки, я их спрячу!» Но конечно, в отделении интенсивной терапии раздевают догола.
Я дала камни ему в руку. Поскольку они боялись, что от камней могут быть микробы, после интубации они их не разрешили. И еще у нас всегда была с собой молитва. Ее тоже не разрешили. Я
забрала их. В последний раз вдохнула его запах, поцеловала, обняла. Вышла. (Плачет)
- Потом...
Потом прошло 6 дней. Я постоянно ездила в больницу, но не могла зайти внутрь, разговаривала возле входа. И так они говорили «Не приходите, корона, не рискуйте! Мы постоянно будем держать вас в курсе!». И потом этот последний день...У меня внутри такое беспокойство...Чувство, которое нельзя описать...У меня сердце сжимается. Я звоню, звоню в отделение интенсивной терапии, они не отвечают.. .У меня внутри начал гореть огонь. Я думаю «Если отделение интенсивной терапии не отвечает, значит с кем-то что-то случилось... Значит они заняты, раз не отвечают!» (Плачет) После 8 звонка ответила одна медсестра, сразу же передала врачу, он сказал «Мы как раз собирались вам позвонить. Пожалуйста, приезжайте в больницу. Мы делаем Парсу массаж сердца. Всякое может быть, вы же знаете... Если вы можете приехать, приезжайте немедленно!». Я вдруг начала плакать. Просто ужасно. Я вся тряслась. Мы с Угуром вместе полетели в больницу. Харун тоже приехал. Там я узнала горькую новость...
Наш Пончик, наш маленький герой боролся два года, он правда сопротивлялся этой болезни... Он все сделал, он боролся до конца... Но не получилось... В конце концов, его сердце не выдержало! Остановилось! Они 35 минут делали массаж сердца... Напрасно! Они не смогли вернуть нашего ребенка... (Плачет)
- Ты зашла внутрь увидеть его в последний раз...
Да. Он спал там, как ангел. Такой красоты не может быть. Я не видела его 5 дней, за 5 дней как будто его реснички, волосы, брови выросли. Красивое лицо было совсем розовым, оно было таким красивым... Он спал там невероятно спокойно, как ангел... У моего сына были ямочки на руках, эти ямочки на руках были такими сладкими...Я поцеловала его руки...Обняла крепко-крепко, вдохнула запах...Харун не смог зайти. Угур зашел вместе со мной. Потом он тоже не выдержал, вышел... А я осталась.
Я его обняла, обняла, поцеловала... Как будто бы он вот-вот проснется. Я впервые в жизни видела безжизненное тело. И это был мой ребенок, мой самый красивый в мире сын...(Плачет) Потом меня вывели от него...Похороны были оформлены очень быстро, нам повезло, его похоронили на очень красивом кладбище. Я постоянно к нему хожу. Птицы не улетают оттуда, там очень зелено. Я положила на его могилу сердца, его любимые вещи. И еще похоронила все его камушки. Потому что он их попросил у меня в последний раз. Я много с ним разговариваю. Там, рядом с ним я чувствую себя лучше.
Пончик был очень милым ребенком, он говорил мне «Малышка, я видел тебя в сети! Поэтому я отправил тебе три сердечка!». Ребенок, который идя из школы говорил «Подожди, дядя Азми, купим маме цветы!»...На каждый день матери стихи, письма...Ребенок, который, когда я просыпалась, чтобы дать ему ночные лекарства, открывая глаза, говорил «Я тебя люблю». Полный любви. Полный жизни... Этот ребенок не мог умереть! Он живет во мне. Он всегда со мной... И эта боль не пройдет! Пока мое сердце будет биться, оно будет биться с Пончиком...
Примите наши соболезнования, дорогая Эбру Шаллы...
Это интересно
![Бурак Аккул, победивший коронавирус: «Не теряйте надежду»]()
Бурак Аккул, победивший коронавирус: «Не теряйте надежду»
![Пынар Дениз о самом сложном периоде своей жизни]()
Пынар Дениз о самом сложном периоде своей жизни
![Альмеда Абази о своей семье]()
Альмеда Абази о своей семье
Бурак Аккул, победивший коронавирус: «Не теряйте надежду»
Пынар Дениз о самом сложном периоде своей жизни
Альмеда Абази о своей семье
Новости
21:36
Среда
20:55
Вторник